Калмыкия Тур

Участники Парада Победы 24 июня 1945 года в Москве

В Параде Победы 1945 года в городе Москва приняли участие 35 325 человек: 24 маршала, 249 генералов, 2536 офицеров (от младшего лейтенанта до полковника), 31 116 сержантов и солдат, 1400 военных музыкантов, а также 1850 единиц техники.

Среди участников Парада Победы 1945 года были и уроженцы земли калмыцкой:

старший лейтенант Шарда Дорджиев,

лейтенант Павел Хайсаков,

младший лейтенант Георгий Кузьмин

и сержант Лиджака Шараев.

Это, несмотря на то, что согласно секретному распоряжению начальника VIII управления Генерального штаба РККА генерал-лейтенанта Смородинова от 8 января 1944 г., принятому в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 г., все воины-калмыки подлежали снятию с фронта независимо от званий, наград, заслуг, а также от пола.

Хайсаков Павел Георгиевич начал войну под Сталинградом, служил в прославленной гвардейской Кантемировской танковой дивизии, а с сорок третьего — в гвардейской Таманской моторизованной стрелковой дивизии.

Дошёл до Берлина. Его грудь украсили ордена Боевого Красного Знамени, Отечественной войны I степени, два ордена Красной Звезды, медали «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За взятие Кенигсберга», «За взятие Берлина» и другими наградами.

За годы войны сын скотовода вырос в звании от рядового красноармейца до старшего лейтенанта, командира разведроты. Сложная фронтовая судьба П. Г. Хайсакова изобиловала не только радостями, но и горестными вехами. После тяжелого ранения в голову, перед началом занятий на курсах офицерского состава, удалось выкроить несколько суток, чтобы повидать родных и близких. Ехал и не думал, что окна дома встретят его крест-накрест заколоченными досками.

— Сломя голову, кинулся в сельсовет, — вспоминает Павел Георгиевич. — Оказалось, что председателем был мой друг детства, Александр Белов, он и рассказал, что всех калмыков выслали в Сибирь. За что и почему? Даже раны, полученные в боях, не шли ни в какое сравнение с душевными ранами. Александр как мог, успокаивал, дескать, какая-то ошибка произошла, пройдет время, разберутся люди. А на другой день, услышав о моем приезде, прибыли прокурор района, начальник райотдела НКВД и первый секретарь РК КПСС. Заходят в дом, показывают Указ. От злости меня трясло. И, словно сквозь сон, слышу: Всех калмыков, пришедших с фронта по ранению или другой какой причине, отправлять в тюрьмы, в места переселения…» Видя мое состояние и награды на кителе — орден боевого Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, медаль «За отвагу», первый секретарь, Добросердов говорит: «С такими наградами солдата трогать не буду. Ну, какой он враг народа?». Причем, уходя, прокурор распорядился, чтобы меня снабдили продуктами и даже предложил другу детства устроить торжественную встречу по поводу моего прибытия.

Ветеран-кантемировец называл себя счастливчиком, так как его не коснулась трагическая участь узников Широклага, уготованная большинству воинов-калмыков. Его в 1944 году смогли отстоять фронтовики-товарищи. В батальоне среди 700 военнослужащих он был единственным калмыком.
Павел Хайсаков из 12-тысячного корпуса был отобран в числе 16 офицеров и солдат.

Калмыцкий ветеран Хайсаков Павел Георгиевич вспоминал, что отбор в сводный полк проходил по нескольким параметрам.
Во-первых, в полк включали награжденных не менее чем четырьмя орденами.
Во-вторых, преимущество имели солдаты и офицеры, прошедшие по дорогам войны от самого начала и до конца. В основном это были солдаты 1920–1921 годов рождения, призванные служить в ряды Советской Армии до начала войны.
В-третьих, учитывались фронтовые ранения. А Хайсаков за годы войны пять раз был ранен. В-четвертых, немаловажное значение имели физические данные.

Ветеран вспоминал, что во время торжественного марша, несмотря на ранения, старался изо всех сил шагать красиво, чеканя каждый шаг. Офицер из Калмыкии Хайсаков Павел Георгиевич шел правофланговым в первой шеренге, и ему хорошо были видны лица людей, стоящих на трибуне Мавзолея.

Шарда Манджиевич Дорджиев (11.03.1913 г.р.) — уроженец с. Шебенеры Сарпинского района.

С июня 1941 года воин из Калмыкии Дорджиев Шарда Манджиевич воевал в составе 1-го Украинского фронта. Был несколько раз ранен.

С января 1945 г. старший лейтенант, командир танка ИС–122 8 отдельного танкового полка Московского ВО. Из служебной характеристики за подписью парторга первичной партийной организации сводного танкового полка при УБГ центра ВО лейтенанта Нечитайло: «Шарда Манджиевич Дорджиев … тактичен в поведении, культурный уровень хороший. Политически развит хорошо. Идеологически выдержан, морально устойчив. Предан Родине».

Из военной биографии: Старший лейтенант Шарда Манджиевич Дорджиев в составе 1-го Украинского фронта, под командованием маршала Советского Союза И. Конева, громил врага в среднем течении Дона, на Курской дуге, переправлялся через Днепр, освобождал от оккупации города Киев, Житомир, Ровно, Проскуть, Винницу, Каменец-Подольск, Ковель, Тернополь, Черновцы, Станислав, Дробыч и Львов. С тяжелыми боями прошел через южную Польшу, форсировал реки Сан и Вислу, освобождал вторую польскую столицу Краков, промышленный район — Верхнюю Силезию, вновь форсировал реки Одер, Нейссе, на Эльбе пожимал руки союзникам и вошел с корпусом в Берлин.

Умер Дорджиев от ран в 1953 г., когда дети, трое сыновей и дочь были совсем маленькие, он не успел рассказать им о своем военном прошлом. К сожалению, в семье не осталось удостоверений, других документов, свидетельствующих о награждении Шарды Манджиевича орденами и медалями.
Единственное из того, что сохранилось, это благодарности. В одной из них написано, что Приказом Верховного Главнокомандующего Генералиссимуса Советского Союза тов. Сталина от 26 июня 1945 г. Дорджиеву Ш. М., участнику парада Победы 24.06.45г., за хорошую работу и строевую выучку была объявлена благодарность.
В другой сказано, что 74 Благодарности объявил в своих приказах Верховный Главнокомандующий — Великий Сталин войскам 1-го Украинского фронта за отличные боевые действия. Одна из этих 74 Благодарностей адресована нашему земляку.

Публицист Н.Ц.Манджиев писал, что когда в сибирскую деревню возвратился Ш.М.Дорджиев, то на улицу вышли все живущие в ней калмыки и стар и млад, они с гордостью смотрели на доблестного воина, чьи боевые ордена сверкали в лучах солнца. Несмотря на весь трагизм положения, сердца высланных калмыков переполняло воодушевление, что народ — не сломить, когда у него есть такие герои.

В строю одного из сводного батальона в 8 ряду 17-м стоял Шараев Лиджака Дельдеевич (23.05.1920 — 26.04.1998 г.г.).

Первое боевое крещение получил в районе г.Скалат Львовской области в составе 313-го артиллерийского полка в качестве заряжающего, затем наводчика 76-мм-го орудия.

В 1943 году принимал участие в знаменитой на весь мир битве на Орловско-Курской дуге. Подразделение Шараева вело тяжелейшие бои в районе Белгорода.

За проявленный героизм в этой битве награжден орденом Красной Звезды. Лиджака Дельдеевич участвовал в форсировании Днепра.

Небольшое подразделение, в составе которого он воевал, закрепилось на небольшом плацдарме, чтобы отвлечь внимание фашистов. В это время основные силы наступающих советских войск переправились в другом месте, ударив в тыл врага, разгромили оборону немцев на Днепре.

В 1944 году Шараев Лиджака Дельдеевич, будучи командиром отделения, штурмовал г. Кенигсберг — одно из самых мощных оборонительных сооружений немцев. Участвовал также в боевых операциях в Восточной Померании.

За всю войну как разведчик взял в плен более 4 «языков», за что был награжден орденом Великой Отечественной войны I степени.

За мужество и отвагу, проявленную при форсировании Днепра, освобождение городов Харьков, Кременчуг, Полтава и участие в других операциях получил несколько личных благодарностей от Верховного главнокомандующего Сталина. Лиджака Дельдеевич награжден медалями «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», «За победу над Японией». Имел три ранения, контузию.

В составе батальона знаменосцев находился ещё один наш земляк, Кузьмин Георгий Иванович, командир 76-тимиллиметрового орудия. Двадцатилетний гвардии сержант имел орден Отечественной войны за участие в боях на Курской дуге.

Ветеран вспоминал: «При форсировании реки Одер от взрыва снаряда перевернулся плот, на котором находилось орудие. Но западный берег был уже близко, и пушку выкатили из воды, установили на позиции. Много атак врага было отбито. Приходилось вести огонь прямой наводкой, вместе с пехотой участвовать в рукопашных схватках. Могли бы погибнуть все до единого, если бы не спасла фронтовая хитрость. Немцы никак не могли нас выбить с плацдарма, хотя мы занимали узкую береговую полосу. Поэтому они решили вызвать самолеты. Мне говорят: «Товарищ сержант, немцы уходят во вторые окопы».

— «Ну, если уходят, значит, нас будут бомбить с воздуха». И пока немцы во вторые окопы перебирались, мы незаметно заняли их первые окопы, перетащив пушки и замаскировавшись. А фашистские самолеты разбомбили наши прежние позиции, живого места не осталось, а мы со стороны за этим наблюдали. Когда немцы направились в открытую, пешим ходом в свои окопы, мы их встретили картечью, всех покосив, и дали зеленую ракету — мы живы и путь открыт. Сразу же началась переправа через Одер подошедших советских войск, взявших курс на Берлин. Командир полка в наградном листе представил меня к званию Героя Советского Союза за форсирование Одера. Однако на более высоком уровне решили иначе — в итоге я был награжден орденом Красного Знамени. Командир полка сказал: «Разберемся», и направил меня кандидатом для участия в Параде Победы в Москве. Таких кандидатов в нашем корпусе было триста человек, из них командир корпуса отобрал двести. Отбирал он в первую очередь Героев Советского Союза, а также офицеров, награжденных многими боевыми наградами. Генерал было прошел мимо меня, но потом вернулся и спросил: «Товарищ сержант, за что вы получили орден Отечественной войны?» Я ответил: «За Курскую дугу». «А орден Красного Знамени?» — «За форсирование Одера». Тогда генерал сказал: «Выйти из строя». Так я попал на Парад Победы».

«Расписался я на стене рейхстага в мае победного 45-го года, уже после Дня Победы. У стены тогда лежала каска с красной краской и палкой с намотанным бинтом. Я взял ее и написал на стене фамилии подошедших двух незнакомых бойцов (по их просьбе) и свою фамилию. Никогда не думал, что я встречу подпись спустя более полувека в Москве в 2000 году, когда я был приглашен на празднование 55-летия Великой Победы. Я никогда не забуду этот день. Нас ветеранов, привезли на Поклонную гору. Я медленно шел по Пантеону боевой славы, знакомился с боевыми экспонатами, и уже хотел повернуть назад, как вдруг увидел под стеклом плиту, выломанную из стены рейхстага. На плите размером 80х30 см были автографы солдат, дошедших до Берлина, сделанные карандашом и ручками, и среди них я заметил свою подпись, выведенную алой краской, которую сразу же узнал: «Кузьмин Г. И.»

У меня перехватило дыхание, потерял дар речи, и даже на какое-то мгновение сознание. «Что с вами?» — спрашивали сбежавшиеся люди и экскурсовод. А я не мог говорить, смог лишь достать из кармана паспорт и жестом показать на плиту. Потом мне принесли воды, и я пришел в себя. Со всех сторон меня начали поздравлять, а молодежь даже на руках подбрасывала и качала, такого сильного душевного потрясения я давно не испытывал в жизни! Это просто невероятный случай, хотя я считаю, что такие совпадения в жизни не могут быть случайными. Сейчас эта плита хранится в Музее Вооруженных сил в Москве».

По воспоминаниям Кузьмина Георгия Ивановича, занятия по строевой подготовке участников Парада проходили в парке «Сокольники» в ночное время, т. к. днем вокруг собирались тысячи жителей столицы, чтобы посмотреть на солдат-победителей. А это нарушало ритм городской жизни: останавливался транспорт, ибо все прилегающие территории заполнялись народом. Кузьмину достался штандарт какой-то эсэсовской танковой дивизии. «Может быть, той, — подумал сержант — с которой мы сражались на Курской дуге?».

Кузьмин Георгий Иванович признавался, что позже осознал, что парад Победы произвел неизгладимое впечатление не только на советских людей, но и на многих государственных деятелей Запада, когда они с гостевых трибун смотрели, как летели на мостовую знамена хваленых «непобедимых» частей и соединений фашистской Германии и их сателлитов. До последних дней он проживал с семьей в г.Элисте, вел активную патриотическую работу, часто встречался с молодежью. Я счастлива, что с Георгием Ивановичем Кузьминым была знакома, общалась с ним. В беседе со мной он признавался, что «участие в таком параде, — это высшее счастье, которое выпало не каждому из фронтовиков. Минуты были волнительные и незабываемые».

Ушли в вечность все уроженцы калмыцкой земли, участвовавшие в первом параде Победы 24 июня 1945г. в г.Москве на Красной Площади. Они были достойными сынами героического народа, истинными патриотами Отчизны. Несмотря на репрессивные меры 1943-1944гг. по отношению к калмыцкому народу, воины-калмыки, смогли проявить небывалое мужество, несокрушимую стойкость. И были выбраны среди тысяч героев, отличившихся в войне, на главный праздник Победы. К большому сожалению, не все страницы их воинских судеб удалось сохранить потомкам. Их подвиги, доблестные страницы военных биографий должны остаться в благодарной памяти потомков.

Намруева Людмила Васильевна
г. Элиста 2015 г.